Закон справедливости существует"

Граждане России традиционно разделяют семь "суперценностей", рассказал доктор психологических наук, профессор СПбГУ Валентин Семёнов. Для столичных жителей деньги играют ощутимо большую роль, для провинциалов – справедливость.

— Вы уже не один десяток лет последовательно изучаете систему ценностей россиян. Меняются ли эти ценности?

— Еще в начале 1980-х годов мы провели первое исследование системы ценностей, и с тех пор делаем это регулярно. И тогда, и сейчас на первом месте в системе ценностей стоит семья. Например, по данным исследования 2010 года среди молодежи, 78% молодых петербуржцев и 86% провинциальных жителей того же возраста ставили семью на первое место. Дальше и у тех, и у других идут "здоровье", "друзья", а вот потом начинаются различия.

Ценности (%) молодежь СПб молодежь провинции

семья 78 86

здоровье 77 77

друзья 63 67

справедливость 44 52

интересная работа 43 42

деньги 44 29

вера 16 22

Деньги играют для петербуржцев ощутимо большую роль, а ценность справедливости сильнее выражена в провинции. Так что суперценностей у нас семь, и они устойчиво сохраняются. Правда, до Перестройки интересная работа играла заметно большую роль, а затем ее место заняло "здоровье", сильно поднялись и "деньги". Что касается последнего места "веры", оно тоже устойчиво. Хотя во всех группах сейчас более 50% респондентов считают себя верующими, но, когда приходится выбирать "самые главные" из семи ценностей, вера оказывается на последнем месте, и только в этом году у петербургского населения она поднялась выше денег. Кстати, среди молодежи процент отвечающих, что они верующие, больше, чем среди поколения воспитанных в советском атеизме граждан. Наше репрезентативное исследование (выборка 1200 петербуржцев от 18 лет) в этом году снова показало, что семья на первом месте (78%), а на втором здоровье (62%).

— Есть мнение, что мы живем в полиментальной стране. Вы его разделяете?

— Как я его могу не разделять, если термин полиментальность введен в научный оборот именно мной и концепция российской полиментальности принадлежит мне, что отраженно во множестве моих статей, докладов и книге.

Представьте себе систему координат: вверху — Бог, внизу — идол, слева – индивид (эго), справа — коллектив (социум). Эта схема, на мой взгляд, охватывает весь спектр наших базовых ментальностей. Причем большая часть людей находится в середине этого перекрестья, не тяготея ни к одному из полюсов, представляя некий мозаично-эклектический псевдоменталитет.

— А идол — это что? Деньги что ли?

— Идолы могут быть разные. Сейчас это деньги, конечно. Денежный фетишизм.

— То есть по этой схеме у нас присутствуют четыре выраженных менталитета?

— Да. Один из них сформирован вокруг традиционных религиозных ценностей. Причем, речь идет не столько о Церкви и других институтах, а прежде всего, о приверженности православной культурной традиции. Процент воцерковленных людей невысок, но он растет. Это зримо, это можно было увидеть совсем недавно, 4 ноября, во время проведения крестного хода в Петербурге, на котором, в частности, присутствовали ректоры ведущих петербургских вузов.

Другой менталитет сформирован вокруг ценностей коллективизма и общинности. Ведь не просто так у нас революция была, коллективизм произрастает и из крестьянской общины, и из рабочей артели. У этой же группы видно тяготение к ценностям справедливости и равенства. Вокруг идола (денег) сформирован криминально-клановый менталитет. Станислав Говорухин еще в 1993 году написал книжечку "Великая криминальная революция". Вот это самое у нас и случилось в начале 1990-х. И представители криминала в широком смысле развернулись на всю катушку. Из Перестройки получилась перекройка по криминальным законам. И, наконец, ментальность вокруг эго, личного успеха, личного достижения, личного развития.

— А в процентах как это выглядит?

— Измерить это точно сложно, хотя некоторые прикидочные цифры есть. Чтобы не впадать в "вульгарный социологизм", как когда-то выражались классики марксизма, я дам качественные оценки. Больше всего у нас представителей коллективистского просоциального менталитета, за ними идут приверженцы религиозной традиции, потом индивидуалисты и, наконец, те, кого я бы определил как носителей криминального менталитета. Их выявляется всего несколько процентов, однако не надо обольщаться, на самом деле их больше, просто многие из них выпадают из социального поля, охваченного социологическими исследованиями. Но более всего среди современного населения России представителей упомянутого мной мозаичного псевдоменталитета.

Кстати, на эту полиментальную матрицу можно наложить художественную метафору, которую я построил, опираясь на образы "Братьев Карамазовых" Достоевского. Православный миссионер, инок Алеша Карамазов, отставной поручик Митя Карамазов как носитель коллективистского менталитета (советолог Ричард Пайпс недаром увидел в нем будущего большевика), Иван Карамазов олицетворяет изощренный богоборческий интеллект и индивидуализм западного типа, ну а Смердяков — представитель аномального криминального менталитета.

— Итак, по вашим словам, преобладают представители псевдоменталитета. И кто же они такие?

— Это люди толпы, хотя я и не люблю этого слова, принижающего простых людей, которые бесконечно бомбардируются всевозможной информацией, а зачастую и дезинформацией из множества источников. И в результате эта информационная каша, эти осколки действуют на них противоречиво, порой обескураживающе, деморализующе, и они в силу недостаточной образованности, постоянной занятости зарабатыванием на жизнь не могут определить свою принадлежность к какой-либо системе ценностей, мировоззрению. Такого человека болтает из стороны в сторону, он мишень политических технологий и главный объект манипуляций.

— Какова, на ваш взгляд, динамика развития этой полиментальной матрицы? Куда мы движемся? Какие сегменты растут за счет аморфной середины, какие сокращаются?

— Укрепляется религиозно-традиционалистский менталитет, несмотря на то, что у многих доверия православным иерархам нет. Причем, надо понимать, что параллельно с православным традиционалистским менталитетом развивается и исламский.

— Есть мнение, что именно яркое предъявление православного менталитета и стимулирует ответное предъявление исламского…

— Да где оно ярко предъявляется? Разве что на самом верху, когда Путина с патриархом показывают. А что в обычной жизни предъявлено? Тот же крестный ход в Петербурге, например, в прошлом году иерархи вообще не поддерживали, они очень осторожные. А в этом году уже было участие. Так что религиозный менталитет дает о себе знать как раз снизу, от народа. К тому же происходит очень интересное явление: сближение православного и коллективистского советского менталитетов. Сектор индивидуалистического менталитета тоже растет в последнее время, но, в основном, в столицах, все белоленточники, либералы-прозападники — это как раз сюда.

— На ваш взгляд, власть поддерживает рост какой-либо из групп?

— Позиция нашей власти очень своеобразна. На словах нам обещают чуть ли не возвращение лучшего, что было в СССР, социальную справедливость, коллективизм и так далее. Но на деле власть проводит иную политику, подавляя какие-либо реальные движения в эту сторону.

Вообще, на мой взгляд, главное, чтобы власть не проводила зачистку ни одной из этих ментальных групп и дала им развиваться естественным путем. Кроме кланово-криминальной, конечно. Зачистки у нас уже были, и ничего хорошего из этого не вышло. А вообще-то, только стремление к настоящей, не примитивной справедливости может развивать и совершенствовать общество и государство. Закон справедливости существует – это как закон гармонии и равновесия, мудрости, в конце концов.

Беседовала Татьяна Чеснокова

Подробнее: http://www.rosbalt.ru/piter/2013/12/24/1214786.html