09.02.2015 05:52
Для тех, кто считает такой прогноз паническим, поделюсь собственным наблюдением. Прошлое душное лето я провел в столетнем деревенском доме в Подмосковье. Между написанием статей завел два улья, обрезал старые яблони, сливы, вишню, малину и смородину. Собрал урожай. Наварил варенья, накачал меда. Поехал за банками в райцентр. Прежде там был один прилавок с банками, а сейчас – огромный стенд с любыми калибрами стеклотары. Продавщица сказала, что спрос на банки – только дай. Кто покупает? В основном горожане, которым дома в округе достались по наследству. Зачем покупают? За тем же, что и я, но не только. Кто-то развел коз и торгует молоком. Кто-то делает тушенку из кроликов. Кто-то консервирует мясо гусей, уток и кур. Мой сосед слева держит большую пасеку, а справа - производит перепелиные яйца. Они тоже горожане, их я знаю больше 30 лет. Но делом занялись последние два года. И все, с кем я перезнакомился потом, тоже говорят, что идея пришла два года назад. Тому есть две причины. Именно тогда в экономике начался спад деловой активности, и начали сокращаться предприятия. Вторая, и не менее важная – появился мобильный интернет. Стало возможным работать удаленно «на природе»: бухгалтерам, архитекторам, юристам, инженерам. И, раз живешь в деревне, волей-неволей что-то начинаешь выращивать из интереса. А далее - охота пуще неволи. Сначала для себя, потом для городских друзей. Короче, на рынке никто не торгует, горожане приезжают сами и забирают всё, оставляя деньги. Потому что вкусно до восторга. Так что – никакой паники. Читают интернет, смотрят ТВ и делают трезвый народный расчет: пора на грядку. Ровно полгода прошло с начала действия Указа Президента РФ №560 "О применении отдельных специальных экономических мер в целях обеспечения безопасности Российской Федерации". Поскольку он стал реакцией на санкции против России, его окрестили «антисанкциями». Они вводились против «партнеров» на год. Половина срока уже прошла. Что сделано и что в сухом остатке? Поставщики продовольствия из Европы, США и Австралии заменены на поставщиков из Белоруссии, Казахстана, Закавказья, Северной и Центральной Африки, Юго-Восточной Азии, Турции, Израиля, Китая, Пакистана – всего числом около 40. Надо отдать должное – дефицита продуктов на прилавках нет. Один импорт сменил другой. В Указе №560 есть пункт «д»: «обеспечить совместно с объединениями товаропроизводителей, торговых сетей и организаций разработку и реализацию комплекса мероприятий, направленных на увеличение предложения отечественных товаров». Полгода спустя цены на продовольствие, в том числе и собственного производства, выросли в разы. Самое незначительное подорожание - картофеля, яиц и растительного масла. Поскольку промышленное аграрное производство в России в значительной степени – «отверточная сборка», курс доллара и евро повлиял на цену «комплектующих» - семян, породистого скота и птицы, техники и запасных частей, средств защиты растений и ветеринарных препаратов, которые закупаются за границей. Здесь надо искать один из ответов на вопрос о росте цен на продукты. Второй ответ – интересы торговых сетей, изначально предназначенных для продвижения импорта, до сих пор не ограничены ни чем, кроме увещеваний на различных совещаниях. Поэтому некоторые занимаются откровенным издевательством, организуя прилавки с большой надписью «фермерский продукт», где стоит российское варенье ценой выше импортного. Потому ФАС и прокурорам даны задания найти виновных в подорожании, но они не имеют четких критериев – а что считать причиной? Можно ли винить мукомола в подорожании муки, если для закупки зерна ему дают кредит под 30 процентов? Это к вопросу о росте цен на хлеб. Про гречку понять проще – средняя цена отгрузки из хозяйства в 2014 году была 10 рублей за килограмм, а то, что мы видим на прилавке – это чистое безобразие. Однако, кто и когда ограничивал торговые наценки? В Европе есть четкие ограничения и «рука рынка» здесь ни при чем: превысишь – узнаешь рукопожатие налогового инспектора. Подорожание продуктов имеет немало объективных причин, но больше субъективных. Два с половиной года назад я задал вопрос вице-премьеру Аркадию Дворковичу и новому министру сельского хозяйства Николаю Федорову – что мешает вместо искусственного сдерживания цен ввести магнитные карты для малоимущих и пенсионеров, на которые перечислялись бы прямые дотации из бюджета? На эти деньги нельзя купить телевизор, но можно отечественное масло, мясо, хлеб, молоко, овощи. Этот экономический механизм широко используется в Европе и США для социальной стабильности населения и поддержки фермеров, которые получают расширение сбыта. Ответом мне были две пространные речи, что это скоро будет сделано именно так. По сей день конь, как говорится, не валялся. При этом объем закупок импортных продуктов как был 40-45 миллиардов долларов, так и остался. Не считая цены «комплектующих» собственного урожая. Напомню, что происходило в других сферах жизни в этот период и чуть ранее. Запущена система ГЛОНАСС – глобального позиционирования транспорта, судов, ракет. Введен российский сегмент интернета. Только два этих стратегических проекта показывают, что реальность возможных «отключений» России от «благ глобализации» предвидели задолго до начала украинского конфликта и объявленных санкций. Не берусь представлять – что было бы сейчас с нашей обороной и безопасностью, если бы этих проектов не было. Что происходит с сельским хозяйством и рынком продовольствия в отсутствие подобных проектов – каждый сейчас ощущает на своем столе три раза в день. Созданием селекционно-генетических центров в семеноводстве и животноводстве, к примеру, занялись только, когда «жареный петух» клюнул в то самое место. Считается, что главным риском урожая 2015 года становится отсутствие денег. Это так. Кредитные ставки «зашкаливают», банки не берут в залог оборудование и недвижимость по реальной цене. Погода осени-зимы была такова, что в ЦФО и ЮФО отмечено около трети гибели озимых. Но дело не только в погоде. Дефицит кредитных ресурсов уже привел к удешевлению (читай – упрощению) технологий возделывания зерновых. А это незавидная перспектива. Дешевле берутся семена, уменьшается количество обработок против болезней, снижается качество сортировки и сохранности зерна. Как результат, прогноз Минсельхоза на урожай 2015 года, «гуляет» как никогда – от 68 до 100 миллионов тонн. Запас зерна до нового урожая – 32,6 миллиона тонн. При этом ежегодная потребность в зерне (на хлеб и на корма) составляет 73 миллиона тонн. Сложив цифры в столбик, рынок реагирует ростом цен на все, что держится на зерне, а это хлеб, корма, молоко и мясо. Ведь на радостях от рекордного урожая 2014 года Минсельхоз благополучно «проспал» возможность недорого закупить зерно в интервенционный фонд еще летом, чтобы осенью «сбить» цены, выбросив его на рынок. Инструмент интервенций остался невостребованным. Спикер Совета Федерации Валентина Матвиенко в конце декабря 2014 года заявила: «Уже допустили серьезный рост цен на зерно, значит, и меры были несвоевременные и недостаточные… Нужно незамедлительно принять уточненный баланс зерна и принять меры по недопущению экспорта зерна в ущерб собственным интересам». Матвиенко просто так ничего не говорит. На таком фоне глава Минсельхоза Николай Федоров в феврале делает бодрое заявление о перспективе роста экспорта зерна до 30 миллионов тонн. Это очень напоминает «секретные пакеты» советских командиров, которые они вскрывали утром 22 июня – «перейти границу и разгромить врага на его территории». Налицо некий конфликт интересов в верхних эшелонах власти по поводу назначения зернового рынка. Судите сами: все животноводы и мукомолы считают, что ограничивать экспорт зерна сейчас надо. Население на их стороне – пахнет «жареным». Но вводить прямой запрет нельзя – обещали в 2010 году. И вот власти маются: то РЖД тариф на перевозку поднимет, то вагоны не даст. То Россельхознадзор подключили к проверкам экспортных партий зерна, и тот бракует их почем зря. Но почему же не принять простое и нормальное экономические решение и повысить вывозные пошлины до предела? Детей на рынке давно нет. Как говорят в неофициальных беседах участники рынка, есть предположения о некой заданности в действиях экономического блока Правительства, направленных на увеличение экспортной перевалки в портах с неясными конечными бенефициарами. Иначе чем объяснить, что в начале января за рубеж «пульнули» почти два миллиона тонн несмотря на Новогодние каникулы. Впрочем, оставим эти домыслы. Ведь мы говорим о «сухом остатке» полугодового действия Указа №560. Обозначился второй риск: отсутствие идей выхода из кризиса. Этот риск не менее важен, чем денежный, вокруг которого так много разговоров. Серьезных предложений о совершенствовании внутренней инфраструктуры работы АПК пока не поступало. Основной формой организации производства по-прежнему считаются частные агрохолдинги. Они, конечно, сыграли свою роль в снабжении страны мясом. Но они обеспечивают лишь половину производства того же молока. Разговоры о поддержке строительства кооперативных предприятий бывших совхозов, фермеров и ЛПХ, которые производят вторую половину, так пока и остаются разговорами. Между тем в Европе и США продовольственные гиганты не имеют своих ферм и курятников, работая по контрактам с фермерами, стимулируя их к обновлению технологий, сортов и пород. Это и приводит к развитию сельских территорий. В России никто не отменял запрет фермерам строить дома на своей земле, хотя Путин это обещал давно. В России никто не отменил запрет подворного забоя скота, хотя замены ему государство не придумало. В России никто не снял налоги фермерам и не сказал: «Парни, денег нет, мы можем помочь вам только так, только не поднимайте цены». В России до сих никто не снизил арендные ставки для продовольственных магазинов. В России никто не ввел жесткие ограничения торговых наценок. Видимо, такой «остаточный» подход лежит глубоко в недрах истории советской экономической мысли, которая веровала в примат крупного производства над «мелкобуржуазным». Нынешнее поколение властей вообще понимает теорию слишком упрощенно, если не сказать, примитивно (взять идею «троечника» о выдаче по 1 гектару земли на Дальнем Востоке). И ради торжества этой незамутненной деталями простоты «рубится зелень» на импортных операциях, дабы не заморачиваться тонкостями развития собственного производства. А что в самом деле происходит на остальной части планеты – нам не указ. Потому как санкции... В этом году лично я расширяю пасеку.
Игорь Абакумов – доцент МСХА имени К.А. Тимирязева
